Тюрьма для Господа Бога - Страница 92

Тяжеленный габелар тут же принялся давить ребра Гордиана, но понял, что сражается с металлом кирасы и попытался провести болевой прием на руку.

Глупец!

Даже не пытаясь извернуться и заломать более тяжелого противника, Гор изо всех сил ударил его по черепу рукой в латной перчатке. Перчатка состояла из множества пластинок, нашитых на кожу и заходящих одна на другую. На каждой такой пластинке имелся острый шип, превращающий рукавицу из элемента доспеха в жестокий кастет. Шипы возились в кожу, однако дистанция была мала и удар вышел слабый, накоротке. Тогда демиург, продолжая давить кулаком, с силой провел кистью вниз, сдирая с головы противника эпителий и мясо. Один из шипов скользнул сквозь бровь, и шар глаза хлюпнул под жестокой рукой лавзейца!

Заверещав, как подстреленный поросенок, габелар дико дернулся, выгнулся дугой, оттолкнулся от Гора и стремительно выскользнул из захвата – вместо глаза у него на лице зияло красное болотце.

Только этого и ожидая, Гордиан прыгнул вперед и немедленно нанес врагу мощнейший хук в подбородок одной бронированной перчаткой, и тут же в висок – другой, круша в пыль челюсть, зубы и височную кость. Вследствие полного отсутствия кулачной подготовки ни увернуться, ни защититься от страшных ударов несчастный не смог и мешком повалился на пол, заливая красивый ворсистый ковер тягучими сгустками крови.

Кончено!

В это мгновение перекатившийся через кресло катарец быстро поднялся. Его глаза хищно сверлили Гордиана, а в руке вертелся меч. Как и ожидал Гор, это была «призовая» скьявона с мощным односторонним клинком – то самое оружие, с которым негр обычно сражался на ристалище. То самое оружие, с которым тот «сделал» Римо, этого чудовищного лавзейца, от одного вида которого у Гора бежали мурашки.

Тело первого охранника лежало рядом, и катарец при желании мог вполне дотянуться до ружья за то время, пока Гордиан возился со вторым габеларом, но не стал, предпочтя любимый клинок пороховому пугачу, с которым и не умел толком обращаться.

Гор надеялся именно на такую реакцию мечника при выборе оружия, однако не ожидал, что окажется против него с пустыми руками. Бастард висел за спиной, а на поясе был закреплен кинжал, но Гор понимал, что как только он дернется, чтобы достать оружие, катарец немедленно атакует.

Вся надежда оставалась на доспех. Плюнув на все, Гор обозначил движение к врагу. Негр тут же сделал резкий выпад и ткнул Гордиана прямо в грудь, но лишь скользнул по железу и порвал скрывавший кирасу плащ. Только этого и ожидая, демиург схватился за клинок левой рукой в латной перчатке и резко выгнул лезвие скьявоны вниз на излом. А правой – сжал противнику горло! Сломать каленое лезвие таким способом было, конечно, невозможно, но катарец, вынужденный спасать клинок, задрал руку вверх, прекращая атаку.

Следующим движением он выдернул меч из захвата, попутно сорвав с перчатки несколько пластин.

Руку Гора сильно засаднило – перчатка спасла пальцы и кисть, но еще один захват за клинок сделать ей уже было невозможно. Не обращая внимания на боль, он сдавил правой рукой горло черного поединщика. Порыв лавзейца был так силен, что, казалось, под пальцами захрустел кадык, но враг только отбросил палаш, схватился за перчатку двумя руками, царапая кожу о шипы, и вывернулся из захвата.

Переводя дыхание, противники застыли друг напротив друга на расстоянии пары метров. Их взгляды пылали! Оба теперь были безоружны, катарец держался за поврежденный перчаткой кадык, с ладоней капала кровь. Гор задыхался в глухом шлеме и левая рука в ошметках бронированной рукавицы сильно саднила.

В следующее мгновение противники бросились друг на друга!

Гор прыгнул открыто, вынимая меч на ходу, но чернокожий лишь сымитировал бросок. Уклонившись от столкновения с панцирным консидорием, он метнулся правее, кувыркнулся, что было сложновато с его больной рукой, и с ловкостью циркового гимнаста подхватил с пола свой меч!

Прежде чем Гордиан обернулся, ворочая телом в тяжелой кирасе, «черный» взмахнул клинком и с размаху ударил по правой руке, выбивая тяжелый полутораручник.

О, дьявол! – выдохнул Гор.

Бастард со звоном отлетел в сторону, а онемевшая от удара кисть бессильно повисла.

– Умри!!! – заорал катарец, нанося своим палашом удары по прикрытому металлом боку и плечу Гордиана. – Сдохни, тварь!

Лавзеец пошатнулся. Кираса выдержала, однако положение стало критическим. Если позволить «черному» еще несколько мгновений безнаказанно лупить мечом, лезвие найдет свою щель.

И тогда, уже задыхаясь от тяжести кирасы и жаркого шлема, Гор просто протаранил своего противника, как бронебойный снаряд крепостной вал. Ускорение, помноженное на вес доспеха и отчаяние бывшего демиурга, сделало столкновение сокрушающим!

Гор буквально впечатал катарца в стену, как за несколько секунд до этого его самого вбил в штукатурку охранник с мечом. Однако результат был иным. Гор находился в доспехе, разогнался с большего расстояния и столкнулся с катарцем с гораздо большею силой. Металл кирасы врезался в кости и плоть! Со стен посыпалась пыль.

Удар пришелся к тому же на больную руку, и чернокожий громко застонал, однако не выпустил своего оружия. Через мгновение оба противника, как два потерявших равновесие бегемота, оказались на полу. Гор навалился, стараясь сломать выпуклым обводом кирасы грудь своего врага и вырвать из его окровавленных рук эфес злосчастной скьявоны, но тщетно.

Силы уже оставляли обоих консидориев. Гор был физически мельче и слабее негра, но серьезная рана у того уравнивала шансы. Тогда, не в силах вырвать рукоять единственного оружия, Гор зафиксировал руку врага, прижав ее к полу и принялся с размеренным упорством долбить козырьком своего шлема в лицо «черного консидория»…